Лепорелло.
И слава богу.
Чем далее, тем лучше. Всех бы их,
Развратников, в один мешок да в море.
Дон Гуан.
Что, что ты врешь?
Лепорелло.
Молчите: я нарочно...
Дон Гуан.
Так здесь похоронили командора?
Монах.
Здесь; памятник жена ему воздвигла
И приезжает каждый день сюда
За упокой души его молиться
И плакать.
Дон Гуан.
Что за странная вдова?
И недурна?
Монах.
Мы красотою женской,
Отшельники, прельщаться не должны,
Но лгать грешно; не может и угодник
В ее красе чудесной не сознаться.
ДонГуан.
Недаром же покойник был ревнив.
Он Дону Анну взаперти держал,
Никто из нас не видывал ее.
Я с нею бы хотел поговорить.
Монах.
О, Дона Анна никогда с мужчиной
Не говорит.
Дон Гуан.
А с вами, мой отец?
Монах.
Со мной иное дело; я монах.
Да вот она.
(Входит Дона Анна.)
Дона Анна.
Отец мой, отоприте.
Монах.
Сейчас, сеньора; я вас ожидал.
(Дона Анна идет за монахом.)
Лепорелло.
Что, какова?
Дон Гуан.
Ее совсем не видно
Под этим вдовьим черным покрывалом,
Чуть узенькую пятку я заметил.
Лепорелло.
Довольно с вас. У вас воображенье
В минуту дорисует остальное;
Оно у нас проворней живописца,
Вам всё равно, с чего бы ни начать,
С бровей ли, с ног ли.
Дон Гуан.
Слушай, Лепорелло,
Я с нею познакомлюсь.
Лепорелло.
Вот еще!
Куда как нужно! Мужа повалил
Да хочет поглядеть на вдовьи слезы.
Бессовестный!
Дон Гуан.
Однако уж и смерклось.
Пока луна над нами не взошла
И в светлый сумрак тьмы не обратила,
Взойдем в Мадрит.
(Уходит.)
Лепорелло.
Испанский гранд как вор
Ждет ночи и луны боится — боже!
Проклятое житье. Да долго ль будет
Мне с ним возиться? Право, сил уж нет.
